Солнечный круг  - Марина и Сергей Дяченко

– Внимание, – заговорил малыш на экране, – инфо-мационная служба пе-едает экст-енное сообщение… – буква «р» не давалась диктору, как не умел ее выговаривать пятилетний Кирилл. – Межпланетное судно Его Импе-атоского Величества «Мет-ополия» вышло из подп-ост-анства в л-асчетной точке. Войдите в сеть, чтобы знать больше…

И замолчал, бесхитростно улыбаясь с экрана.

* * *

Через несколько дней «Метрополию» можно было различить на небе невооруженным глазом.

Еще через две недели она вышла на орбиту. Ни одна запись, картинка, голограмма не передавала того, что видели сейчас люди с Варты – ночью и днем в небе висел белый цветок. Изменяясь, поворачиваясь, распуская и складывая лепестки, он был похож то на орхидею, вылепленную из снега, то на медузу, сотканную из дыма. Артем изучал устройство императорского корабля в школе, как все жители Варты, и в классе его уверяли, что корабль Императора спроектирован и построен прагматично, лаконично и функционально, без склонности к внешним эффектам.

Теперь Артем усомнился в этом.

Пусть ни одна мембрана или поверхность «Метрополии» не были созданы для украшения. Пусть все, что казалось лепестками и листьями, было включено в структуру, служило для распределения энергии, формирования внутренних тепловых потоков и прочих многочисленных нужд. Но как же бывал поражен человек, впервые увидевший «Метрополию» в небе своей планеты!

Дети ходили, задрав головы, спотыкаясь и налетая друг на друга. Взрослые пытались держаться с достоинством, но не всегда удавалось. На плоских крышах, в рекреационных зонах массово натягивались гамаки: люди проводили часы, валяясь на спине и глядя на «Метрополию». Старики говорили: «Надо насмотреться. Не знаю, увижу ли в следующий раз».

По информационным сетям прошло короткое обращение Императора к подданным с Варты. Император приветствовал всех, особенно молодых, впервые увидевших прибытие «Метрополии», выражал удовлетворение общим развитием планеты – ни одна производственная линия не потеряна за двадцать лет, экологическое равновесие соблюдается идеально, численность населения стабильна, здравоохранение на высоте, – а также, завершая свою речь, предлагал всем жителям Варты, желающим стать подданными метрополии, подавать заявки на рассмотрение.

Речь Императора пришла с корабля в текстовом виде. Государственные агентства так и транслировали ее – бегущей строкой. Аудиалы вкладывали текст в уста робота с низким мужским голосом. Семья Прозоровых услышала речь Императора в исполнении виртуального малыша-Кирилла.

– Про опоздание – ни слова, – сказала мать.

– Император не опаздывает, – отозвался отец; пафос в его голосе был сдобрен иронией, но не сарказмом. – Император задерживается… Мой шеф заперся в отделе и пьет.

– Что так?

– Наломал дров. Неудачные решения, нецелевое использование, любил пожить… А главное – он суетился, пока ждали «Метрополию», вел, как я понимаю, нелояльную переписку, а сейчас все файлы ушли наверх.

– А ты? – напряженно спросила мать. – У тебя, надеюсь, все чисто?

Отец пожал плечами.

Кирилл сидел, прикрывая рукой половину лица. Матери он объяснил, что споткнулся на лестнице, и та не стала разбираться. Не время думать о синяках, когда файлы ушли наверх!

Все документы. Все производственные, деловые, административные материалы, вся переписка, кроме частной (а злые языки утверждали, что и частная тоже). Мать надеялась, что императорская служба занятости заинтересуется ее жалобой на несправедливое увольнение. «Метрополия» висела над Вартой, ежесекундно обрабатывая колоссальные объемы информации, и все на планете ждали решения Императора по крупным, средним и мелким делам, а те, кто был облечен властью, еще и трепетали…

Это были длинные часы, время ожидания справедливости. Тем, кто взлетел высоко, страшно было упасть под Его Императорским взором, а другим, не хватавшим с неба звезд, хотелось видеть чужое падение.

Артем решал задачи по векторной алгебре и пел про себя «Утреннюю элегию», которую сочинил уже почти полностью. Он подумывал записать ее и даже, может быть, показать Ванессе.

– …Ты мне скажешь наконец, кто тебя бьет? Один или их много?

– Это мое дело.

– Покажи мне его. Сказать старшему брату – это нормально. Это – не донос, ты – не ябеда, зарвавшихся гадов надо учить!

Кирилл ухмыльнулся уголками рта. Он был самый упрямый из Прозоровых – самый упрямый в семье, где покладистых не было.

* * *

– Ты заявлял на подданство? – спросил отец, когда они оказались вдвоем за накрытым к ужину столом.

– Нет, – удивился Артем.

– Не ври мне.

– Па, я не заявлял на подданство, – сказал Артем искренне.

– И не собирался?

Артем помолчал. На его курсе таких, не подававших заявление, было двое из ста: он и Ванесса.

– Люди пробуют себя, – сказал он осторожно. – Это приключение. Ясно же, что из миллиарда жителей Варты получат подданство – если получат – полсотни человек. Поэтому никакой ответственности – подаешь заявление и ждешь, щекочешь нервы пару недель, пока тебе не скинут на почту вежливый отказ.

– Но ты не подавал? Почему?

– Да на фиг мне сдалась эта «Метрополия».

– А я подавал, – сказал отец с вызовом. – Когда мне было столько лет, сколько тебе, я подал заявку. Все было так, как ты сказал: две недели волнения, вежливый отказ… И потом «Метрополия» ушла. Знаешь… это были нелегкие дни.

– Папа, – сказал Артем. – Ты хоть понимаешь, что, если бы ты получил тогда подданство метрополии, не было бы ни меня, ни Кирилла, ни… ни мамы в твоей жизни?!

Отец кивнул и растянул губы:

– Ты молодец. Я был глупее в мои восемнадцать лет.

Артему показалось, что отец хочет сказать что-то еще – но в комнату вошла мать, и тема разговора поменялась.

* * *

Нервное напряжение на планете достигло пика, когда Император наконец объявил свое решение. Главный администратор Варты был уволен вместе с пятью министрами. Девять человек попали под имперский суд. На освободившиеся места были назначены новые люди – некоторые закономерно, некоторые неожиданно для всех. Министром энергетики стала женщина с «Метрополии» – это был, пожалуй, самый головоломный из кадровых трюков.

Отец Артема получил назначение на должность смещенного шефа. Целый день отец провел в молчании, с округлившимися глазами, с упаковкой успокоительного под рукой и только потом обрадовался.

Жалобу матери не удовлетворили. Она встретила это известие стоически, только губы ее сделались тоньше.

Артем прогулял занятия в университете и подкараулил брата на школьном дворе. У Кирилла была разбита губа, он шел, прижимая ко рту заживляющую салфетку.

– Где они?!